Агитационная литература — совокупность художественных и не-художественных произведений, которые, воздействуя на чувство, воображение и волю людей, побуждают их к определенным поступкам, действию.
Термин А. Л. имеет в виду гл. обр. литературу, являющуюся орудием агитации той или другой общественной группировки, класса, — литературу, призывающую к непосредственным общественным действиям. А. Л. нехудожественная — пе-чать периодическая и непериодическая: газеты, журналы, листовки, воззвания, лозунги, брошюры, памфлеты (см.). А. Л. ставят обычно рядом с пропагандистской. Разница между ними лишь количественная. «Пропагандист, — говорит Плеханов, — дает много идей одному или нескольким лицам, а агитатор дает только одну или только несколько идей, зато он дает их целой массе лиц, иногда чуть не целому населению данной местности». А. Л. явственно отображает все черты, свойственные ее творцу — классу.
История А. Л. — это история общественного развития, история борьбы классов. Расцвет ее гл. обр. падает на эпохи социальных катастроф, революционных взрывов. В революцию 1789, которая переместила центр тяжести общественной жизни из Версаля в Париж, из двора в салоны, на улицы, в кофейни и народные собрания, — газеты, памфлеты и речи составляли литературу эпохи — как указывает Лафарг (Lafargue P., «Die Legende von Victor Hugo», сб. «Искусство и литература в марксистском освещении», ч. 2). Но А. Л. находит также благодатную почву и на подступах к этим эпохам. Первый в России — «Герцен (см.) развернул революционную агитацию (он издавал за границей бесцензурную политическую газету „Колокол“ — Э. Л.). Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры — разночинцы, начиная с Чернышевского (см.) и кончая героями „Народной воли“» (Ленин В. И., Памяти Герцена, Собр. сочин., т. XII, ч. 1, М., 1925). Крупным агитатором 70-х гг. был анархист Бакунин, который в одной из своих прокламаций призывал «итти в народ» (не учить его, а бунтовать). В 1897 выходит журнал «Новое слово», который впервые ведет марксистскую агитацию. Среди агитационных марксистских произведений 900-х гг. особо выделяется издававшийся за границей журн. «Искра» во главе с Лениным и Плехановым. Она вела борьбу против царизма, либералов, народников и против оппортунистов внутри самой соц.-дем. Канун революции 1905 знаменуется выходом ряда брошюр и листовок, призывающих рабочий класс к всеобщей политической забастовке. В 1905 издается первая легальная большевистская газета «Новая жизнь» при участии В. И. Ленина. В годы реакции, после 1905, революционная А. Л. развивается гораздо слабее, зато усиливается печатная погромная продукция черносотенцев. Огромную роль в этом деле играет церковь.
АГИТПЛАКАТ «АНТАНТА»
Рис. Дени
По пояс утопая в крови,
Антанты злобная орда
Глядит, насупив мрачно брови,
На землю вольного труда.
Таит Антанта мысли злые,
Мечтая злобно по часам
Отдать Советскую Россию
На растерзанье хищным псам.
В угоду разжиревшей клике,
Свободы растоптавшей флаг,
Рычат Юденич и Деникин,
Рычит голодный пес Колчак.
И запах золота почуя,
По ветру навострив носы,
В защиту мировых буржуев
Остервенело лезут псы.
Но мощная рука рабочих,
Подняв высоко красный стяг,
Как сор отбрасывает прочь их,
Скрепляя боем каждый шаг.
Трещат по швам Антанты планы,
Борьба, что день, то горячей,
Пустеют без толку карманы
Господ союзных богачей.
На псов надежды очень мало,
Победы путь не так уж прост.
Колчак расшибся близ Урала,
Бедняге отдавили хвост.
Подшибли глаз, помяли лапы,
Скулит облезлый пес Колчак.
Глядят союзные сатрапы
На красный заповедный флаг.
И с грудой рент и облигаций,
Решая все дела втроем,
Сидит уныло «Лига наций»
В собачьем обществе своем.
Она распространяет листовки, в которых призывает избивать «волков в образе человеческом — врачей, учителей, студентов». Рост революционного движения после ленского расстрела рабочих (4 апреля 1911) вызывает рост революционной А. Л. (легальной и подпольной). Среди легальной А. Л. выделяется большевистская «Правда», за которой в 1912–1913 уже стояли сотни тысяч рабочих (Ингулов С. И., Партия и печать, М., 1928). В разгар войны 1914–1918 русская буржуазия, не отставая от мировой, выпускает в обилии военно-патриотическую литературу, ей помогают русские социал-шовинисты. Она мало чем отличается от агитационной литературы мировой буржуазии, — так же лжива и лицемерна (о буржуазной А. Л. в войну 1914–1918 см. Блументаль Ф., «Буржуазная политработа в мировую войну», М., 1928). Из революционной А. Л. в период войны 1914–1918 в России, как и во всем мировом революционном движении, выделяется «Манифест — воззвание к рабочим всего мира Циммервальдской конференции», происходившей 5 сент. 1915 при участии В. И. Ленина. Он начинается словами: «Капиталисты всех стран, которые из пролитой народной крови чеканят червонное золото барыша, утверждают, что война служит защите отечества, демократии, освобождению угнетенных народов. Они лгут. На самом деле они погребают на полях опустошений свободу собственного народа вместе с независимостью других наций». По мере приближения Февральской революции, а затем Октябрьской — усиливается распространение А. Л. на фронте. После Октябрьского переворота почти вся не-художественная литература, начиная от декретов народных комиссаров и кончая книгой В. И. Ленина «Государство и революция», может быть причислена к А. Л., она вся — призыв к революционному массовому действию. Широкому размаху А. Л. способствовало то, что для ее распространения были использованы агитпункты и агитпоезда и пароходы, которые развозили ее по всем медвежьим углам страны и по окопам красного фронта. Содержание А. Л. определялось задачами, стоявшими перед коммунистической партией и советской властью. Лаконически их выражала наиболее динамическая форма А. Л. — лозунги текущих кампаний.
На Западе каждый натиск революционной бури приносил свою А. Л. Среди мировой А. Л. рабочего класса на первом месте — «Коммунистический манифест», который заканчивается боевым кличем: «Пусть господствующие классы дрожат перед коммунистической революцией. Пролетариям нечего терять в ней, кроме цепей. Приобрести же они могут целый мир. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
Говоря о не-художественной А. Л., необходимо упомянуть и о литературе, которая не была агитационной в собственном смысле этого слова, но сыграла агитационную роль. В России можно указать на знаменитое письмо Белинского (см.) к Гоголю (см.), резко критикующее великого художника за его реакционную проповедь (в «Переписке с друзьями») морали, личного совершенствования и за оправдание строя николаевской России. Называя Гоголя «проповедником кнута, апостолом невежества», Белинский говорит, что не проповеди нужны России, а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства [за чтением этого письма были арестованы петрашевцы, и 23 из них, в том числе и Достоевский (см.), были приговорены к смертной казни]. Белинский под видом эстетической критики сплошь и рядом касался общественных вопросов, и суд его над лит-ым произведением бывал часто приговором над действительностью. Эти приговоры косвенно агитировали, звали к борьбе. В Германии Берне (см.) и Гейне (см.) под видом театральных рецензий проводили свои политические взгляды. «Во Франции для просветителей XVIII в. литература, — как указывает В. М. Фриче (см.), — имела не самодовлеющее значение, а была не более как орудием пропаганды, средством борьбы против феодального порядка и средством распространения нового буржуазного мировоззрения. Поэзия, роман, драма, лирика превратились под их пером в публицистику» (Фриче В. М., «Очерк развития зап.-европейской литературы», М. — Л.).
Не-художественная А. Л., являясь одним из видов прозы (см.), заимствует однако у поэтической литературы средства воздействия на психику читателя. Мы имеем в виду элементы поэтической стилистики — тропы, фигуры, эпитеты (см.). Ими всегда пересыпана А. Л. Автор агитационного произведения в тех случаях, когда старается «заразить» читателя своими эмоциями, становится поэтом. «Агитация во имя величайших идеалов стремится невольно сделаться возможно более художественной и образной, возможно ярче воплотиться в потрясающие душу формы» — говорит А. В. Луначарский (см.). Великие публицисты-агитаторы, как Белинский, Герцен, Чернышевский, Михайловский (см.), Ленин — были в то же время крупными художниками слова. Вот как оценивает художественный дар Герцена Л. Толстой (см.) в одном из писем к В. Г. Черткову (от 9 февраля 1888): «Читаю Герцена и очень восхищаюсь и соболезную тому, что его сочинения запрещены: во-первых, это писатель — как писатель художественный, — если не выше, то уже наверное равный нашим первым писателям».
Наиболее распространенные агитационные жанры — статьи в газетах, воззвания и лозунги — отличаются краткостью, четкостью, выразительностью и быстротой воздействия (после первого чтения). Поэтические элементы, которые способствуют воздействию, не перегружают агитационного произведения. Автор, прибегая к их помощи, всегда учитывает, насколько они могут быть восприняты, он учитывает психологию и культурный уровень читателя. Очень существенна для агитационного произведения его звучность, особенно для лозунгов. Содержание агитационного произведения тем скорее доходит до сознания читателя, чем меньше рассуждений и чем больше в нем фактов, непосредственно выхваченных из жизни. Это требование предъявлял всегда к А. Л. В. И. Ленин. Важную роль в агитационном произведении играет также заголовок, который должен привлечь внимание читателя, выражая сущность призыва.
Художественная агитлитература
Необходимо указать, что агитационным является любое художественное произведение. Писатель-поэт всегда стремится вызвать в читателе такое отношение к изображаемым им явлениям, какое у него самого, и те чувства, какие испытывает сам; он стремится привлечь читателя на свою сторону. Поскольку писатель бессознательно приходит к тем выводам, какие ему подсказывает его класс, — он тем самым стремится склонить читателя к выводам своего класса — он агитирует в его пользу. Творя свои положительные типы, — «образы грядущего человека», художник таит в глубине сознания мысль, что если их нет в жизни, то они под его воздействием будут созданы. «Искусство, если оно здорово, если оно вовлекает в свой поток лучших людей из лучших групп своего времени, естественно, переполняется величайшими идеями и чувствами века и само является звучной и красочной агитацией человечества, поднимающей его на высоты энтузиазма и самоотвержения единицы во имя целого» (Луначарский А. В., «Агитация и искусство», сб. «Искусство и революция», М., 1924). Мы не касаемся литературы, стоящей на грани художественности и публицистики, литературы народников, которых, как указывает Плеханов, заставила взяться за перо не столько потребность в художественном творчестве, сколько желание выяснить себе или другим те или иные стороны наших общественных отношений (Плеханов, Народники-беллетристы; Успенский, Собр. сочин., т. X). Равно не останавливаемся на таких, стоящих на той же грани публицистики и художественности, произведениях 60-х гг., как роман «Что делать» Чернышевского или «Шаг за шагом» Омулевского, герои которых находили полное удовлетворение в общественной деятельности; их устами писатели агитировали за эту общественную деятельность. Надо только исторически оценивать агитационные элементы художественного произведения. Например в «Божественной комедии» Данте (см.) для современников были свои агитационные элементы, направленные против папства, которые для нас актуального значения конечно не имеют. Некоторые художественные произведения, когда они появляются в свет, вовсе не являются агитационными, зато в другой отрезок времени они эту агитационность приобретают. «Поединок» Куприна (см.), изображающий жизнь царской армии с ее бессмысленной муштрой и побоями солдат, в настоящее время — средство агитации за Красную армию, являющуюся «университетом народных масс». В первые годы Октябрьской революции агитационными произведениями считались: «Спартак» Джиованиоли (см.) (восстание римских рабов), «Горные орлы» Тетмайера (см.) (восстание польских крестьян), которые до революции имели только историко-художественный интерес. Как на произведения, которые с момента их появления не потеряли своей агитационной силы, можно указать
АГИТПЛАКАТ «ПАУКИ И МУХИ»
Рис. Дени
Текст Д. Бедного
ПАУКИ И МУХИ
Дили-бом!... Дили-бом!...
Стоит церковь-божий дом,
А в том доме — паучек,
Паучек-крестовичек,
Паучек семи пудов, —
«Все от праведных трудов».
Нахлобучивши клобук,
Ухмыляется паук
И трезвонит целый день:
Делень-день!.. Делень-день!...
Паук весело живет,
Паутиночку плетет,
В паутину ловит мух:
Молодаек и старух,
Молодцов и стариков —
Богомольных мужиков.
Мухи жалобно жужжат,
Пауку несут деньжат!
Все, что нажили горбом.
Дили-бом!... Дили-бом!...
Ой вы, братцы-мужики,
Горемыки-бедняки!
А давно уж паука
Взять пора вам за бока:
Ваши души он «спасал» —
Вашу кровушку сосал
Да кормил жену и чад —
Паучиху, паучат,
И пыхтел, осклабив рот:
— Ай дурак же наш народ!
на «мятежные» драмы Шиллера (см.) (Разбойники, Коварство и любовь, Вильгельм Телль). Он творил в такое время, которое «томилось страшным желанием борьбы, хотело быстро прогрессирующего действия... Никто из гениев-поэтов не шел навстречу этой потребности в такой степени, как Шиллер. В этом коренится его могучее влияние, в этом его популярность. И она живет в пролетариате, который еще и теперь жаждет борьбы и действия», — как писал об этом Каутский до своей измены идеям рабочего класса (Каутский К., «Мятежное в драмах Шиллера», сб. «Искусство и литература в марксистском освещении», ч. 2, М., 1925).
Под агитационным художественным произведением в собственном смысле подразумевается произведение-призыв, откликающееся на злобу дня, на политические события (отсюда художественная А. Л. называется еще политической поэзией). Тема агитационного художественного произведения всегда актуальна. Автор ее, если не активный член той или другой политической организации, то исповедует ее взгляды. Он творит по зову событий. Поле воздействия агитационного художественного произведения ограничено и кончается там, где начинается новая классовая и политическая обстановка. В то время, когда одна аудитория восторженно рукоплещет автору данного агитационного произведения, другая — недоумевает, называя его бездарным писакой. Здесь, помимо классовой ненависти, залепляющей воском уши слушателя, имеет место своего рода социальная идиосинкразия (патологическое явление, когда та или другая пища вызывает инстинктивно у человека отвращение, в данном случае — художественное произведение автора из враждебного класса). Часто роль агитационного художественного произведения гораздо значительнее не-художественного на ту же тему. Поэма «Мужики» Демьяна Бедного (см.), как правильно указывает П. С. Коган (см.), открыла широким массам истинный смысл двух революций и разделяющей их империалистической бойни яснее, чем ряд агитационных брошюр (Коган П. С., Литература великого десятилетия, М., 1928). И понятно почему: революционная идея, воплощенная в образах, воздействует на психику рабочих и крестьян, привыкших к конкретному мышлению, часто быстрее и сильнее всяких логических доводов. Недаром В. И. Ленин пишет в одном из своих писем Горькому (см.): «Не напишете ли майский листок? Или листовку в таком же майском духе. Тряхните стариной — помните 1905 год. Хорошо бы иметь революционную прокламацию в типе сказок» (Ленинский сборн., III). Художественная А. Л., как и не-художественная, расцветает гл. обр. во время войны и революции. Но уже в процессе революции, поскольку события в ней движутся, агитационные произведения, порожденные ею, теряют поочередно свою злобу и актуальность. Темы художественной А. Л. не «емки», т. е. не приспособлены к изменчивости событий. Агитационное произведение не теряет своей живучести после события, породившего его, лишь в том случае, если оно выражает целевую направленность этого события и устремление класса вообще в его борьбе за конечный идеал. Так случилось с «Интернационалом» коммунара Потье, не потерявшим своей актуальности и после гибели Парижской коммуны, ибо революционная идея, выраженная в этой песне, будет жить, пока рабочий класс не победит буржуазию во всем мире. Большинство же агитационных произведений претерпевает метаморфозу: из боевого поэтического оружия они становятся трофеями истории. Такие трофеи оставили все предыдущие революции. Французская революция знаменуется появлением боевых агитационных песен Руже де Лиля («Карманьола», «Марсельеза»), Шенье («Походная песня»). С эпохой реставрации Бурбонов связано имя автора агитационных песен — памфлетов — Беранже. Революция 1830 дала «Ямбы» Барбье (см.). В революции 1848 выделяется поэт Дюпон. Особой популярностью среди рабочих пользовалась его «Песнь о хлебе». Парижская коммуна 1871 приносит упомянутый уже выше «Интернационал» Э. Потье и агитационные произведения Клемана, Жуи. В Италии революционные произведения появились под влиянием французской революции, сюда перебросившейся. Наиболее известны гражданские трагедии Альфиери (см.) и роман Фосколо (см.) — «Последние письма Якопо Ортиса» — настольная книга всякого патриота, интеллигента, революционера. К революционным поэтам Германии 40-х гг. относятся: Гервег (см.) (с его песнями на устах пало немало борцов), Георг Верт (см.), который воспевал социальную революцию, Гейне (см.) (его «Германия» или «Зимняя сказка» явились едкой сатирой-агитацией против государственного строя). Революция 1848 в Германии дала первого певца пролетариата, Фрейлиграта (см.) — одного из редакторов «Новой рейнской газеты». Чартистское движение в Англии принесло агитационные песни Ч. Маккая, песни кузнеца Э. Эллиот (см.) («Песни против хлебных законов»); одна из них [переведенная К. Бальмонтом (см.) — «Семья английского пролетария»] стала Марсельезой чартистского движения (Фриче В. М., Пролетарские поэты, М., 1919).
Поэты-агитаторы несут свою боевую службу во время революции. Но они принимают также участие в ее под готовке. Их, как вестников, революция высылает вперед. Они должны эмоционально подготовить ее приход. Пока зрела экономическая база революции в России, русская художественная литература, по выражению Р. Люксембург, «подрывала психологические корни самодержавия» («Душа русской литературы», П., 1922). Недаром известный палач Плеве, пригласив к себе для «отеческого» предупреждения Михайловского, сказал: «литература умеет намеками, обходами и умалчиваниями делать свое дело, а дело это есть революция» (Михайловский Н. К., «Мое свидание с В. К. Плеве», Сочин., т. X, СПБ., 1913). Редко кто из передовых русских писателей, начиная от Радищева (см.), не подвергался репрессиям царского правительства за вольнодумство, крамолу, за революцию. Естественно, что и реакционные слои имели своих «писателей-агитаторов». В 60–70-х гг. напр. реакционеры выдвинули публициста-мракобеса Каткова и «охранительные» романы Крестовского (см.), Клюшникова (см.), Маркевича и Лескова (см.).
Агитационные элементы, усиливаясь в годы обострения классовой борьбы, захлестывали творчество писателя целиком. Первым русским поэтом-агитатором был декабрист Рылеев (см.) (его агитационные произведения: «Наливайко», «Войнаровский» и др.). 40-е гг. выдвинули поэта из крепостных — Шевченко (см.) (автор книги «Кобзарь»), объявившего беспощадную войну своим поработителям. Его имя на Украине было символом свободы. В 60-х гг. пишет агитационные произведения Некрасов (см.). 70-е гг. дали великого сатирика Щедрина (см.), агитирующего против «произвола, двоедушия, лганья, хищничества, предательства, пустомыслия» своего времени. В 90-х гг. выступили первые поэты-агитаторы из рабочих: Шкулев, Нечаев, Савин. В 1901 появляется «Буревестник» Горького — призыв к революционной борьбе (за напечатание его журн. «Жизнь» был закрыт цензурой). В 1907, в годы реакции, выходит «Мать» Горького, в которой автор дал образ передового рабочего, преследуя цель революционного воздействия. С выходом в 1911 большевистской газ. «Правда» на столбцах ее появляются поэты-агитаторы, среди них Демьян Бедный, с популярностью которого в широких массах никто в русской литературе не может конкурировать. Особого расцвета достигает художественная А. Л. в Октябрьскую революцию. Писатели, как и все граждане, по закону классового притяжения, расположились с первых дней Октябрьской революции по своим полюсам. И каждый из них свои поэтические силы отдавал гражданской войне, образуя в рядах сражающихся войск свой особый отряд «поэтического рода оружия» [Троцкий Л. (см.), «Литература и революция», М., 1923]. В первые годы гражданской войны только и возможно было агитационное художественное творчество, поэтому оно тогда и достигло своего расцвета. Первое место среди агитаторов-поэтов у нас занимает Демьян Бедный. Он был всегда там, где была опасность, вдохновлял бойцов Красной армии на «трудные и славные подвиги». Призывный клич его раздавался и в тылу, во время «недель» (транспорта, дезертирства и т. д.) и других кампаний, проводившихся коммунистической партией и советской властью. Агитацию художественным словом, кроме Демьяна Бедного, вели еще пролетарские писатели: Безыменский (см.) (который о себе говорил: «Прежде всего я — член партии, а стихотворец потом»), Жаров (см.), Филиппченко (см.) и др. Поэтами-агитаторами были футуристы: Маяковский (см.), Третьяков (см.), Асеев (см.) и др.
Наряду с агитационными произведениями признанных поэтов появилось много стихотворений, пьес, которые ставились в казармах, в рабочих клубах, на деревенской сцене, поэтов не-профессионалов. Содержание этих произведений, так наз. «агиток», — отклики на гражданскую войну, борьба с кулаком и т. д. Они отражали революционный энтузиазм и часто блистали народным юмором. Агитками в эти годы являются и частушки — вид уличной поэзии, который, по наблюдениям исследователей художественного фольклора, в первые годы Октябрьской революции весьма оживился («Художественный фольклор», № 2–3, ст. Стратен В. В., «Творчество городской улицы», М., 1927).
От агиток — примитивных агитационных художественных произведений — следует отличать суррогат агитки приспособившихся к революции ремесленников от литературы, спекулировавших на сильно возросшей у широких масс потребности в искусстве.
К агитационным художественным произведениям следующих за гражданской войной лет можно причислить наиболее крупные произведения писателей, целиком и полностью отдавших себя революции: «Мятеж» и «Чапаев» Фурманова (см.), «Железный поток» Серафимовича (см.), «Неделя» Либединского (см.), «Шторм» Биль-Белоцерковского (см.), а также «Цемент» Гладкова (см.). Все они, повествуя о героических днях гражданской войны и строительства, заражают поэзией подвига, революционного действия и агитируют за победу революции.
О форме художественной агитлитературы
Творя в период бури и натиска, поэты-агитаторы спешат откликнуться на боевую злобу дня и не имеют возможности создавать свои, новые художественные формы. Жанры художественной А. Л. поэтому являются установившимися жанрами поэтического творчества вообще. Выбор того или другого жанра подсказывается поэту политической обстановкой, в какой он работает. Если жестоко свирепствует цензура, поэт-агитатор, чтобы миновать ее, облекает свои революционные идеи в аллегорические формы, прибегает к басне (Демьян Бедный) или даже к эзоповскому яз. (Салтыков-Щедрин: «Моя манера писать, — говорит он об эзоповском яз., — есть манера рабья. Она состоит в том, что писатель, берясь за перо, не столько озабочен предметом предстоящей работы, сколько обдумыванием способов проведения его в среду читателей»). В боевой обстановке фронта обычно создавались агитки-драмы — «своеобразная смесь драматизированного фельетона и митинговой речи» (Волькенштейн, «Печать и революция», № 7, 1928). Когда Демьяну Бедному надо было заклеймить уродство нэпа, волокиту, бюрократизм, он прибегал к сатире; то же — и Маяковский. Пафос революции Демьян Бедный выражал в лирических стихотворениях: «Коммунистическая Марсельеза», «Боевой призыв» и др. Для красноармейцев Демьян Бедный пишет «Фронтовые частушки» и т. д. Повторяя жанры поэтического творчества, А. Л. отличается обычно своим простым понятным яз., яз. адресата, к которому они обращены. Этим и объясняется широкая популярность Демьяна Бедного («Читаем мы разные книги и газеты, да плохо понимаем их, а у тебя, Демьян, выговор приятный» — из отзывов читателя). Синтаксис Маяковского приближается к разговорным формам (Арватов, «Печать и революция», № 1, 1923). Кроме того необходимо иметь в виду, что на агитационных произведениях лежит всегда печать породившей их революционной эпохи в целом. Это всего очевидней при сопоставлении Французской революции с Октябрьской. «При всем характеризующем буржуазное общество отсутствии героизма, оно нуждалось в героизме самопожертвования», — говорит Маркс в «18 Брюмера» (Полн. собр. сочин. К. Маркса, т. III, М., 1921). И чтобы показать этот героизм, писатели эпохи буржуазной революции вынуждены были обратиться к поэзии прошлого, к античным трагедиям, к римским республиканским героям. Октябрьская революция в этом самообмане не нуждалась — она была полна подлинного героизма широких трудящихся масс. И когда ее писатели, названные выше Фурманов, Серафимович и др., писали свои «лит-ые портреты», они обращались только к своей творческой памяти. «Социальная революция XIX в. может почерпать для себя поэзию не из прошлого, а из будущего», — говорит Маркс (там же). Писатели Октябрьской революции показали этот пример — они почерпнули свою поэзию из революции, в которой уже зреют всходы будущего — социализма.
